Фронтовик Василий Кашкин: Жизнь быстро отучает от штатской беспомощности
Не так давно ушел из жизни 96-летний ветеран Василий Кашкин. Накануне, в июне 2019 года он успел поделиться своими воспоминаниями с краеведами. Его записи и фото из личного архива опубликованы на сайте Реутовского информагентства - победителя нашего конкурса СМИ. Благодарим наших коллег - краеведов и журналистов - за то, что успели связаться с ветераном и сохранить его живое свидетельство о прошедшем.
Василий Иванович – долгожитель, ему пошёл 97 год. По его признанию, ему «самому непонятно, как человек, прослуживший в действующей армии столько лет, имеющий два ранения и контузию, жив и здоров, а сослуживцы, даже на 10-15 лет моложе, ушли в мир иной. Остался один штабист, а не войсковик».
"Я все годы провёл в действующей армии, на малых должностях и званиях. Поэтому могу говорить только о тех, кто почти все эти годы пролежал в окопах и блиндажах, о ком не было много хвалебных статей в прессе".
- Родился я на Кубани в коренной казачьей семье. Отец Степан Щетиха – заслуженный казак, в 1928 году спасался от развернувшейся охоты на казачество, сбежал, как и иные тысячи, за границу. Поэтому в 1930 году, в связи с замужеством моей мамы с Кашкиным Иваном Васильевичем, я был усыновлён. Изменились фамилия и отчество, я стал Кашкиным Василием Ивановичем. Отчим был военным строителем, поэтому почти всё моё детство прошло на Кавказе, где строились военные объекты. Я в совершенстве овладел грузинским, азербайджанским и сносно армянским.
Отличник стал лейтенантом
В 1941 году семья жила в городе Евлах Азербайджанской АССР. Весть о начале войны к нам дошла с большим опозданием, да и то в виде слухов. Никто не мог поверить, что наш друг и союзник - Германия - напала на нас. Но, увы! В конце августа 1941 года у нас на обеде был военком - приятель отчима, он подсказал включить меня в спецнабор на новый факультет Бакинского военного училища зенитно-войсковой артиллерии, так как без нас передовые войска и окопники несли большие потери. Вместо 3 лет мы проучились до сентября 1942 года.
Техника новая пошла с конвейеров, а специалистов не хватало. В сентябре рано утром по тревоге было объявлено об отправке в действующую армию, при этом курсантам с пятёрками автоматически, без экзаменов, присваивалось звание «лейтенант». С четвёрками -младший лейтенант. С тройками – старшина. Я учился на «отлично», поэтому стал лейтенантом. Нас было всего 4 человека. За один день переодели, выдали нам вместо сапог ботинки с обмотками и неновое верхнее обмундирование и направили в войска, обороняющие кавказские горы. Страна не могла позволить немцам преодолеть кавказские перевалы. Это было бы катастрофой.
…Войну окончил в Берлине, где на стенах Рейхстага есть и моя подпись. Сейчас модно ругать советскую власть, делают это напрасно. Такого патриотизма и преданности Родине мы сейчас не имеем и не сможем иметь. На фронте ведь героические поступки совершали не только кадровые военные. Большинство были обыкновенные люди - комбайнёры, трактористы, рабочие. Причем середнячки в той, своей профессии, поскольку хорошие кадры получали бронь – армии нужна была боевая техника.
Фронтовой опыт
Жизнь быстро отучает от штатской беспомощности. Если не научишься бесстрашию, не сможешь в присутствии подчинённых однополчан скрывать тошнотворный страх – естественное для человека качество. Страх подступает к горлу, но надо казаться спокойным в неспокойной обстановке.
В начале войны на вооружении была устаревшая техника. Наши медпункты и медсанбаты сильно страдали от авиации. У немцев было значительное превосходство в воздухе. Не хватало медикаментов, пулемётов, винтовок, патронов, а пушки были на конском ходу.
Первые фронтовые впечатления - это ещё и то, что на полях лежало много конских трупов, ведь технику на них перевозили. Долго перед моими глазами стояло страшное зрелище: прямым попаданием бомбы лежала искорёженная пушка, а четыре лошади, тянувшие её, лежали голова к голове убитые в упряжке.
Чтобы быть правдивым, надо сказать, что в военном отношении я оставался малограмотным полузнайкой. Не понимал ещё, что такое манёвр, охрана, стыковка, методический огонь, промежуточный рубеж, но уже освоил законы ближнего боя по танкам, пехоте. Научился отличать воронки от бомб, мин и снарядов и куда безопасней ложиться. Узнал, какой немецкий корректировщик называют «рамой», а какой «костырём». Научился вместе с расчётными номерами орудийного расчёта открывать рот при каждом залпе батареи, чтобы не оглушило.
Понадобилось много месяцев учёбы в 4-хлетнем фронтовом университете, чтобы грамотно располагать орудия, технику, выбирать наблюдательный пункт и другие военные крепости. Грамотному ведению боя научился уже после войны, окончив Харьковскую академию ПВО и в каждодневной офицерской переподготовке.
Небо над Берлином
Лишь к концу 1943 года мы были перевооружены в нужной степени. Хочу отметить один гениальный военный манёвр. Шёл победный 1945 год. Наши войска вышли к Одеру, это 70-80 км от Берлина. Это была сплошная оборона, организованная по всем правилам войны, а немцы это умели делать прекрасно. И вот план маршала Жукова по прорыву этой обороны. 16 апреля 1945. Кроме того, что нигде ещё в мире никто не применял такого, как Жуков. Кроме гигантской концентраций орудий всех калибров и катюш, на главном рубеже было установлено более 300 прожекторов, не простых, а защитных со святящим лучом от 7 до 9 км. Наступающим надо было смотреть только вперёд, не делая даже резких боковых взглядов, так как если в глаза попадал луч, можно было на 5-10 минут ослепнуть.
В 5 утра всё это было приведено в действие. Немцы были ошеломлены и кричали в эфире, что русские применили мощное и запрещённое оружие, хотя это были просто прожектора. Успешно взломав сверхкрепкую оборону, войска 1-го Белорусского фронта Жукова двинулись на Берлин. Путь пехоте расчищали мы - артиллеристы и танкисты со штурмовиками. Над Берлином висело огромное чёрно–белое облако, оно не рассеивалось в течение всех дней.
Удивительны всё же наши люди! Немцы столько зла нам принесли… Ещё в центре Берлина бои идут, а наши повара уже разливают немецким детям солдатскую кашу. Вы бы только видели, как наши простые солдаты со слезами на глазах угощали немецких голодных детей, кто чем мог: кусочками хлеба, сухарями, конфетами… У немцев не было ни партизан, ни подпольщиков. Они дисциплинированы: раз войне «капут», значит, все – «капут».
Из Германии наш полк был переброшен в Литву, под город Каунас. Потом как офицер с Кавказа, знающий три кавказских языка, был направлен в Персию (нынешний Иран), якобы для борьбы с остатками немцев. А фактически мы помогали Индии освободиться от колониализма. Но в то время это не разглашалось. После снова служба на Кавказе. Затем Московская область...
Материал подготовлен по воспоминаниям Василия КАШКИНА
