После войны. В кругу друзей

Мемориал в центре станицы Днепровской, где похоронена Е.Ф. Стапанова, перезахоронен Николай Степанов один из 9 сыновей, погибших в годы ВОВ

Михаил Константинович оборонял железнодорожный вокзал, в августе 1942 года был тяжело ранен. После госпиталя вернулся в строй, форсировал реку Донец, ходил в разведку и снова был ранен, ему удалили лопатку. После этого на фронт Михаил Константинович уже не вернулся. Лечился и восстанавливался в Куйбышевском госпитале, что находился на улице Ал. Толстого

После госпиталя прадедушка вернулся в строй, форсировал реку Донец, ходил в разведку и снова был ранен, ему удалили лопатку. После этого на фронт Михаил Константинович уже не вернулся.

исследование правнучки о бабушке -труженице трудового фронта.

Житель поселка Октябрьский

Гвардии сержант 70 Свирского гвардейского тяжело – танкового полка. Механик,водитель танка Т 34. Имеет ранение. Имеет: орден отечественной войны II степени, медаль за отвагу. В 1943 во время контр наступления под деревней Молотычи, работая офицером связи с полком, под сильным огнем и бомбежкой из–за отсутствия телефонной связи быстро и своевременно обеспечивал связь и передачу боевых распоряжений.

На фото брат моей бабушки Локтик Иван, крайний справа стоит.Родом из Дубонос деревня в Пузыревском сельсовете Кривицкого района Вилейской области,Беларусь.

Моя прабабушка

Мои прабабушка и прадедушка со своими внуками

Мои прабабушка и прадедушка

Это наша дружная семья. Прабабушка и прадедушка со своими детьми, внуками и правнуками

«Он вернулся в свой город знакомый до слез, до прожилок, до детских припухлых желез..." X 22 июня 1941 года. Начало войны в масштабах огромной, занявшей половину старенького, серо-голубого, захватанного детскими пальцами школьного глобуса. И праздник взросления, день 8-летия Гени. Эта страшная дата перечеркнула детство, юность, планы, надежды, жизни миллионов людей. Мой прадед, капитан второго ранга Александр Иосифович Макаров,погиб в самом начале войны. Его корабль подорвался на фашистской мине в Финском заливе. Маленький Генька с мамой остались в блокадном Ленинграде. Не сумев захватить северную столицу штурмом, немцы взяли в плотное кольцо. И лишь дорога, проложенная по льду Ладожского озера, давала хрупкую надежду на подвоз продовольствия и возможность эвакуации. Первые же массированые бомбордировки Бадаевских складов, места, где были сосредоточены все продуктовые запасы города, обрекли ленинградцев на голодную смерть. От бомбежек хранившийся там сахар расплавился и впитался в землю. Обезумевшие от голода люди срезали пласты "сладкой земли" и ели. В "Блокадной книге" А. Адамовича и Д. Гранина приводится разговор с профессором Цигельмайером, во время войны занимавшим высокую должность - заместитель интенданта гитлеровской армии. Так как специалист он был выдающийся, его привлекли курировать проблему блокадного Ленинграда. Именно он обдумывал и советовал, как ускорить смерть города. Он рассказал, что немецкое командование точно знало количество продовольствия и людей. Цигельмайер изумлялся: "Это совершенно невозможно! Я писал справку, что люди на таком пайке физически не могут жить и поэтому не следует рисковать немецкими солдатами. Ленинградцы сами умрут и мы войдем в город совершенно свободно." Самым трагическом периодом была зима 1941-1942 года. Лютые морозы добивали тех, кого ещё не сгубили голод и бомбежки. Вместе с мамой Генька дежурил на крышах домов - сбрасывал "зажигалки", рыл окопы, разбивал разрушенные дома. Один за другим тихо уходили из жизни родные, друзья, знакомые ,соседи. Смерть стала обычной, повседневной реальностью, она поселилась и надолго обжилась в городе. К концу 1942 года из 2, 5 миллионов жителей осталось 669 тысяч... Жить в опустевшем, оцепеневшем от страданий городе становилось все страшнее. Собрав остатки ,шерстяную шаль и несколько пачек папирос моя прабабушка Мария умолила водителя грузовика, курсировавшего по "дороге жизни", единственной ниточке, связывавшей Ленинград с миром, вывезти их на Большую землю.Он спрятал их в кузов ,накрыв брезентом. Страх и надежда! К жизни, миновав смерть! На половине пути их остановил военный пост. Еле держащуюся на ногах женщине с ребенком было велено возвращаться назад. "Вождь народов" запрещал жителям города покидать его самостоятельно. Вернуться домой ночью, в метель им не хватило сил. Они прибились к ближайшему жилью . Мария устроилась на лесопилку и им позволили жить в общежитии - бревенчатой избе с заиндевелыми стенами. Трупы умерших складывали прямо на снег между жилыми домами, вырыть могиле в каменной от мороза земле ослабевшим людям было не под силу. С каждым днем страшный "стог" из распростертых окоченевших тел рос и возвышался. Силы оставляли дедушкину маму. До последней секунды она держала Геньку за руку и молила Бога сохранить сыну жизнь. В память деда врезались слова врачихи, выписывающей документы для отправки в детдом: "Первый раз вижу такого ребенка. Мать умерла, а он не плачет". Она не могла понять, что слез уже не осталось, что он один застрял посредине войны. Здание детского дома, расположившегося в одном из корпусов летнего пионерского лагеря с тонкими стенами и большими верандными окнами, промерзало насквозь. В зале, плотно сдвинутые друг к другу , стояли кроватки мальчишек и девчонок разных возрастов. Сбившись в испуганную стайку, дети слушали рев самолетов и зловещие взрывы, грохотавшие где-то совсем рядом. Почти каждое утро взрослые ,накрыв простыней, выносили кого-то из его новых друзей. Особенно запомнилась Гене девочка-американка Эльза Неуклюжая, в смешной шляпке, ни слова непонимающая по-русски, она всегда была трогательно беспомощна и растеряна. ЕЕ замысловатую английскую фамилию переделали на наш манер и имя ее стало таким же нелепым ,как она сама - Эльза Чечевичкина. Выжила ли в этом аду маленькая иностранка и какова была ее дальнейшая судьба - неизвестно , потому что после прорыва блокады, всех ,кто остался жив, вывезли в тыл и распределили по разным детдомам. свидится им уже не пришлось. Документы детей сгорели во время бомбежки , и в новой жизни им назначили новый день рождения : девочкам - 8 марта, мальчикам - 23 февраля. Когда детей блокадного Ленинграда на поезде вывозили в тыл, на каждой станции их встречали как маленьких героев. На перронах устанавливали длинные деревянные столы. Огромные душистые караваи хлеба, запах вареной картошки, сочные стебли зеленого лука, ослепительное белое молоко в тяжелых глиняных кружках. На полустанках в открытые окна вагонов незнакомые женщины со слезами на глазах протягивали им свертки с нехитрым угощением. Разносолы закончились быстро. В тылу было также голодно. "Суп" из почерневшей капусты, черная каша-завариха, "компот" из сосновой хвои. Геня слабел с каждым днем. Когда он уже не мог передвигаться, а на шеи лопнул огромный нарыв, дедушку отправили в больницу. Страшная болезнь - "Туберкулёз желёз" оставила на его теле "шрам памяти", но, как это, ни парадоксально, спасла жизнь. Его отправили в детский дом санаторного типа. Село Алексеевка кировской области. Самый счастливый период военного детства. Под санаторий была переоборудована бывшая помещичья усадьба с живописным прудом , старинной липовой аллеей, окруженная фруктовыми садами и бескрайними колхозными огородами. Природа средней полосы стала его матерью и кормилицей. После медицинских процедур ребятня растворялась в прилегающих к санаторию лесах и поглощали все, что щедро дарило им лето: ягоды, орехи ,грибы. Бледный болезненный мальчик из интеллигентной семьи быстро превратился в загорелого сорванца по кличке Желудь, грозу полей и огородов. Устройство их детского мира было миниатюрной моделью общества взрослых. Здесь были свои герои подлецы. Интересной категорией были "щипачи" и "царьки". Эти "бизнесмены" оставляли с обеда половину порции хлеба, а вечером расположившись напротив вечно голодной компании ребятишек, доставали из кармана хлеб, и отщипывая его маленькими кусочками ,начинали медленно жевать. На просьбу: "Чикни" (отломи) был обычный ответ: "За завтрашнюю порцию". Отдать подобный долг было очень тяжело, и, чтобы противостоять напору "царьков" мальчишки объединялись в своеобразные братства по 3-4 человека. Для заключения подобного союза необходимо было просто сказать: "Давай дружить" В Генькиной компании было 3 члена: сам Желудь, Шурка Рыжов и Ян, высокий добродушный белорус с несгибающимися локтями - результат костного туберкулеза. У каждой группы было свое тайное место в лесу, где хранили ворованные с полей овощи, солили в консервных банках грибы, пекли на костре картошку. Зимой их не обременяли учебой, школа санаторного типа сгорела, а вместе с деревенскими детьми им обучаться было нельзя. Но были там свои Учителя. Война забросила в глухую деревню совершенно разных людей - актрису ленинградского театра кукол, ставившего чудесные спектакли, старого скрипача Калошу(его настоящее имя стерлось из памяти), дарившего удивительную музыку, молодую московскую учительницу Анну Егоровну, наизусть знавшую почти всего Пушкина и много читавшую ребятам детскую мировую классику. Длинными зимними вечерами, когда за окном были видны вереницы светящихся огоньков,Желудь, окрепший и подросший, мечтал о возвращении в родной город. А весной, когда пришла Победа, он решил осуществить то, что уже было продумано до мелочей. Мать Шурки Рыжова жила в Горьком и работала проводницей. Надо было только добраться туда и попросить посадить его на поезд в нужном направлении. Перед побегом все детдомовцы собрали в дорогу провизию, уполовинили свои порции и обменяли одежду путешественникам на более "приличную". Три дня они шли к цели, ночевали в лесу. В горьком их ждала неудача, мать Шурки была в рейсе. Озадаченные беглецы заночевали в пустом товарном вагоне, а утром дорожная милиция отправила их в горьковский детдом. И в этот раз мечте не суждено было сбыться. Ещё несколько попыток тоже оканчивались неудачей. Но Желудь оказался крепким орешком. Он вернулся в родной Ленинград, поступил в Высщее военно-морское училище им. Фрунзе (ныне военно-морская академия Петра Великого) и стал морским офицером. Также как и его отец. Жизнь ещё раз удивительно переплела судьбы отца и сына.. Летом 1952, будучи курсантом, дедушка принимал участие в разминировании Финского залива. Фашистские мины, проржавевшие и засиженные чайками, все ещё покачивались на холодных волнах Балтийского моря, выискивая свою жертву. В сорок первом одна из таких "смертей" и унесла жизнь моего прадеда. Курсанты подходили к ним на веслах, закрепляли на "рогах" взрывчатку, отходили на безопасное расстояние, ложились на дно шлюпки и уничтожали эти привидения военной поры. За разминирование залива дедушка был удостоен звания "участника боевых действий". Так война ещё раз отозвалась в его судьбе.

На фотографии мой прадедушка - Долбилов Василий Георгиевич.

Война в истории моей семьи Война... Это слово звучит зловеще и угрожающе. Сразу возникает какой-то страх, от которого некоторое время нельзя избавиться. Мы не знаем, что такое война. А если и знаем о ней что-то, то только из книг, фильмов, учебников. И тогда она для нас остаётся просто историческим фактом, который постепенно канет в Лету. Я узнала про войну от своего деда, так как война затронула жизнь моей семьи. Только бесхитростный рассказ моего теперь уже совсем старенького дедушки заставил меня не просто узнать о войне, а почувствовать её страшную суть. Можно много говорить о любви к Родине, о патриотизме. Но всё это будет жить только в уме. То, что я узнала, поселилось в моей душе, и это навсегда. Может быть, прочитав написанное мной, кто-то ещё почувствует, какое «неженское лицо у войны». (Все географические названия записываю со слов деда так, как их сохранила солдатская память.) Мой дедушка, Безгин Савелий Васильевич, был участником Великой Отечественной войны. Война для него была как гром среди ясного неба, как и для всех. В 1942 году деда призвали в армию, в Юргу, где он пробыл неделю. Условия были невыносимо трудные: дед вместе со своими сослуживцами ночевал в палатке...ни постели, ни той же соломы. Дождь...в изношенной рубашке, босой («тапочки были и те разорвались»). Война - жестокое время, от неё нельзя ждать милости. Она всё разрушает на своём пути, никого не жалея. Далее повезли солдат из Юрги в Красноярский край в г. Болотово, а через неделю всех загрузили в эшелон и в путь...на фронт, под Ленинград. «Война...Что о ней может знать деревенский парень восемнадцати лет?- говорит дед.- Но война всему научит: и в нужный момент скрыться и быстро среагировать на ситуацию». Дед ещё не доехал и до фронта, а выстрелы были слышны. Однажды на эшелон налетели два самолёта, сбросили две бомбы. Наверное, удача помогла: снаряды упали мимо. Проехали немного, высадились в лесу, и поступила команда: «К фронту!» По рассказам дедушки, Ленинградская область - это болота, вода, слякоть, даже спать негде было. Сразу все пошли в наступление. Деда на второй день ранило и контузило: некоторое время он не мог разговаривать. Его увезли в полевой госпиталь. «Дальше всех раненых загрузили на машины и сто километров - по брёвнам. Раненые стонут, кричат от боли. Привезли в город Высший Волочок на ткацкую фабрику (там был госпиталь)», - вспоминал дед. Когда он выздоровел, его опять отправили на фронт «Довезли до станции Пола, которая полностью сгорела, дали по ящику патронов, и двадцать километров до фронта - пешком. А такой дождь, слякоть, грязь непроходимая! Когда пришли, в блиндаж не пустили. Сразу - в бой, догонять!» Как ни больно об этом говорить, но деда ранило, перебило ноги, и он оказался с тремя «ребятами», которые к нему подбежали в окружений врагов. Плен. Что такое лагерь? По рассказу деда я поняла, что это - ад. Остался жив сегодня, по не известно, что с тобой будет завтра. Если бы не медсестра-полячка, то, возможно, дед умер бы: она перевязала ему ноги, но кости срослись неправильно. Всё это происходило в Польше. Отправляли многих в крематории. Дед со слезами на глазах сказал мне, что он чудом остался жив. Трудно поверить, что такой ужкас коснулся моего дедушки. Ему вспоминать больно, несмотря на то, что уже столько лет прошло, но он говорит: «Перед глазами стоит картина, как будто это было вчера. Плен - два года и два месяца... Тяжело вспоминать. Спасли русские войска: пришли и освободили. Но испытания только начались. Собрали всех пленных в город Пыздрый, вызывали в особый отдел, из трёх тысяч пленных отобрали полторы тысячи и отправили в 62 армию маршала Жукова. Перешли Одер, остановились в городе Лебус, стояли в обороне». Мне остаётся только гордиться таким дедом: он дошёл до Берлина, пережил ранение, плен, участвовал в сражении за Берлин. Вот что я ещё узнала со слов деда. 16 апреля был приказ идти на Берлин. От города Лебус до Берлина 60 километров. 4 часа утра. Темно. Поле осветили прожекторы. Налетел немец, начал бить по прожекторам. Отошли на три километра. Враг был в лесу, а русские - на чистом поле: перестрелка шла три дня. Враг отошёл. Да не тут то было! Только «наши» зашли в лес, как тут же попали под шквальный огонь. Так и шли три дня по лесу. Но всё же «жуковцы» разбили немецкую группировку, и им дали отдых. Далее?! В памяти сохранилось самое яркое. Юго-запад Берлина, река Эльба, встреча с американцами, открытие второго фронта. После чего была произведена рассортировка солдат: кого-то отправили воевать с Японией, кого-то - домой... Дедушка попал обратно в Берлин на разные работы, 230 километров шли маршем. Грузили станки с фабрик и заводов на поезда в СССР. Убирали хлеб, картофель. Потом последовал вызов в часть: приказ - дослуживать годы армии на острове Рюген (Балтийское море). Так дед отслужил ещё два года. А дома его уже давно считали погибшим: приходили две похоронки. В родную деревню Гражданцево он вернулся в 1947 году. За свои боевые заслуги он имеет много наград, среди них «Орден Красной Звезды», «Орден Отечественной войны», медаль за Отвагу, за взятие Берлина и другие. Конечно, дед воевал не ради наград. Разговаривая с ним, я поняла и почувствовала, что всё пережитое, что лежит на весах дедовской жизни, не просто тяжёлый груз, а тяжкий крест, который не перевесят никакие награды. Это вечная боль!!! Я поняла, почему мой дедушка очень редко вспоминает о войне: это самая горькая часть его жизни. Очень точно ложатся на сердце слова Ю.Левитанского: Но что с того, что я там был, В том грозном быть или не быть. Я это всё почти забыл. Я это всё хочу забыть. Я не участвую в войне - Она участвует во мне. И отблеск вечного огня Дрожит на скулах у меня.

Боевые друзья в Р.К.К.А.:

участник ВОВ

участник ВОВ

труженица тыла

участник ВОВ

участник ВОВ