Родился 4 мая 1924 г. в городе Южа, Ивановской области. Образование – начальное. В 1940-1942 гг. работал бердовщиком на Южском хлебокомбинате. Уволился в РККА. Призван 14.08.1942. Лейтенант, командир взвода ПТР 1293сл. 160сд. Погиб в бою 18.07.1944г. Похоронен: д. Острово-Велики, Ратновского района, Волынской области. Его имя внесено в Книгу Памяти Южского района Ивановской области, которую создавали почётные люди, в том числе родной брат погибшего Савельев Борис Васильевич (мой отец), ветеран, участник ВОВ.

Из воспоминаний Ивана Моисеевича Родькина: «Когда началась Берлинская стратегическая операция, наш 24 бомбардировочный авиационный, Реченский, Орловско-Курский Краснознамённый имени Суворова полк стоял в польском городе Белая Подляска. Помню, как днём нас подняли по тревоге, поставили боевую задачу. Погода была плохая, но авиация сразу же развернула активные действия. Боевые вылеты начинались с 2 часов утра и продолжались до подхода темноты, приходилось делать их по 4-5 в день. Бывало только успеем вырулить самолёты после посадки на стоянку, повесить бомбы и зарядить кассеты боеприпасами к пушкам и пулемётам , а в воздухе уже ракета на вылет. 22 марта 1945 года нам было дано особо важное задание. Дело в том, что немецкое командование из портов Штеттин и Альдамт начало эвакуацию крейсерами эсесовских частей, важной техники, оружия. Наша задача заключалась в том, чтобы не дать возможности уйти указанным крейсерам, догнать их и любой ценой уничтожить. На задание вылетел 79 авиаполк и наше звено ст.лейтенанта Сорокина.

Прабабушка Коваль Павлина Васильевна и её муж, мой прадед, Коваль Константин Герасимович в 1941.

На фото мой прадедушка перед отправкой на фронт. Он отправлял это фото своей жене с пожеланием: На долгую и добрую память жене моей П. В. Коваль во время учебы в ОБТУ (Орловском танковом училище) Помни и не забывай меня Павочка! Будь патриоткой нашей страны. Твой Костя. г. Майкоп 6.4.42 г. Вскоре он отправился сражаться за Родину, был награжден орденами и медалями за боевые заслуги, отвагу, самоотверженность. Я горжусь своим прадедушкой!

В 1942 году прадеда призвали в ряды Красной Армии и направили в учебный полк. Прадедушке Павлу было присвоено звание сержанта. Командовал расчетом, был наводчиком зенитного оружия.

Павел Дмитриевич с однополчанами (в середине), 1946 год. Ленинградская область. После войны Кроткин Павел Дмитриевич продолжил сверхсрочную службу до 1947 года в войсках вооруженных сил СССР.

Оперативная группа УР под руководством Кузнецова Л.Е. 1945 года. Во время войны в Москве были распространены вооруженные налеты на продовольственные магазины, склады и базы, кражи продуктов питания. Появились банды, занимавшиеся разграблением квартир эвакуированных, либо призванных на фронт москвичей. Во время ВОВ Кузнецов и его сотрудник, помимо своих основных обязанностей, активно занимались борьбой с диверсиями, вредительством, мародерством, паникёрством и дезертирством. Его отдел принимал участие в предотвращении и раскрытии этих преступлений.

Родился на Волге. Погиб 12.02.1944

Сотрудники уголовного розыска Калининского района г. Москвы. 1943 года. За период работы в уголовном розыске во время ВОВ начальник уголовного розыска Калининского района города Москвы Кузнецов Л.Е был награжден двумя орденами Красной Звезды и медалями.

Вскоре пришла повестка о призыве в армию. Я прошла комиссию, но на фронт не попала из-за аритмии сердца. Повезло мне - девочки из этой группы все погибли.(г. Курск, ул. Дзержинского: (Первый ряд) 1 - Сушкова Зоя, 2 - Пронская Женя (Второй ряд) 3 - Жукова Зоя, 4 - Орлова Лида, 5 - Очкина Катя)

Вот что мы услышали от Екатерины Александровны о её жизни: " После окончания школы я поступила в Курский педагогический институт. Семья была бедная, родители уже старенькие, пришлось перейти на курсы по подготовке преподавания в сельских школах. Двадцатилетней девчонкой начала работать в Белгородской области в Шеншиновской средней школе. С собой я привезла чемодан лекций, инструкций. Работала на совесть, с интересом. Счастливая жизнь оборвалась с началом войны. Мама привезла мне зимние вещи, а назад вернуться не успела - Курск заняли немцы. В оккупации остался папа и племянники. Пришлось уволиться с работы и добираться до Курска, пешком прошли со старенькой мамой половину пути. Родной город не узнали: все было разрушено, разломано, сожжено. Попали в немилость к коменданту, ведь мы вернулись вдвоем, считали, что мы партизаним. После возвращения из Белгорода я сразу же заболела брюшным тифом, напившись прозрачной ключевой воды. А вверху по течению, я не знала, были туши убитых животных. Меня вылечил фельдшер - Григорий Петрович Новиков. Немцы сбрасывали тонны зажигательных бомб, весь город горел. Моя работа начиналась во время бомбежек . Я должна была сбрасывать с крыш зажигалки, тушить их. Пост мой находился около почтампта, на Красной площади, с входом с улицы Радищева. Всегда выполняла строго свои обязанности: вовремя чистила винтовку, следила, чтобы ёмкости были заполнены водой и песком.. Между сменами мы прятались в бункере, сделанном из толстых бревен, которые во время бомбежки ходили ходуном. А глубина была 8 метров. У многих не выдерживали нервы. Я была смелой и отважной. Но и мне было страшно. Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне. Но никогда я не теряла самообладания. Страшнее было во время бомбёжки дома. Тогда мы с мамой забирались под кровать и сидели там до наступления тишины. Я и сейчас закрываю глаза и ясно вижу, как вытекает бензин из бочек и пылает, образуя " горящую речку ", как я вместе с командиром батальона толкаю пустой вагон по улице Колхозной до гречневого завода, как пристально, с ненавистью смотрю в глаза молодой женщине, подававшей сигналы немцам о приходе вагонов с ранеными солдатами, так как сразу же начиналась бомбежка. Прошло много лет, а это не забывается. Мы чувствовали, что война подходит к концу. Но нашу часть отправили в Благовещенск незадолго до Победы. По пути на Дальний Восток видели в городах победные салюты. Небо все сверкало, сияло, за всю свою жизнь такой красоты я больше не видела. День Победы встретили с радостью. Веселившись, обнимали друг друга, благодарили Бога, что живы остались. Вскоре пришли документы о демобилизации. Я вернулась в Курск. Началась долгая трудовая жизнь." Ярко сияют на груди Екатерины Александровны ордена и медали за военную и трудовую жизнь.

Мария Петровна была восьмым, последним ребенком в семье. В 1942 году попала Маша на рытье окопов под Васильсурским Горьковской области. Была зима, стояли жуткие морозы, руки отказывались держать лопату, но работать было надо. И только сильно простудившись, Маша вернулась домой. Шло время. В 1943 году ей было 19 лет. Старший брат, Ковалев Иван Петрович, уже воевал, теперь пришла пора идти на фронт и Маше – война постучалась в их дом дважды. До свидания, девочки! Девочки, постарайтесь вернуться назад! В Горьком (сейчас Нижний Новгород) выдали обмундирование, особенно запомнились огромные ботинки с обмотками. Погрузились в эшелон и вперед, к линии фронта. Война настигла их на станции Бологое – состав попал под бомбежку. Ничего не понимающие люди выскакивали из вагонов, метались вдоль состава, бежали к лесу, чтобы укрыться там. Три дня, пока шел ремонт путей, все жили в лесу. Потом были три месяца учений и полевые кухни Ленинградского, Волховского и Перво-Украинского фронтов. Под Нарвой полк попал в так называемый «каменный мешок» -с трех сторон были немцы и только узкая «горловина» оставалась для выхода и та была в болотах. Полк остался без воды и продуктов, пришлось есть мясо убитых лошадей – выбора не было. Кругом были болота и девушки-повара копали ямы, в которых собирали мутную воду, потом ее процеживали через полотенца. Сказать, что было страшно, значит, ничего не сказать. Маша увидела воочию ужасное лицо войны, услышала разрывы снарядов, заставляла себя подняться, чтобы помочь товарищам. Выходить из «мешка» начали вечером. Как выползла, Маша и не помнила, очнулась только от грохота орудий и не верила, что осталась жива. Многие ее товарищи навсегда нашли свое вечное успокоение в тех болотах… Потом, под Лугой, была настоящая «мясорубка». Местечко называлось Мясной Бор и полностью оправдало свое название. Я только раз видала рукопашный. Раз – наяву. И тысячу – во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, Тот ничего не знает о войне. Маша узнала, что мир и прочен, и зыбок. Узнала, что солнце можно не увидеть утром, потому что его блеск, его свет способна уничтожить бомбежка: горизонт тонет в черно-багровой завесе дыма. Узнала, что зеленая трава может стать черной от разрывов танковых снарядов, а белые ромашки, на которых она так любила гадать «любит-не любит», будут красными от крови. Но, не смотря ни на что, струился дымок походных кухонь. А надзор был очень строгий, чуть ли не каждый день проверки. Однажды Маша с напарницей чуть не угодили в штрафной батальон – суп оказался с червями. Хорошо, что по какому-то наитию Маша оставила кость, не опустила ее в котел, и потом подтвердилось, что мясо было испорченным. Страху, конечно, натерпелись. В другой раз девушкам так хотелось послушать выступление певицы Лидии Руслановой, приехавшей с концертом на фронт, что они не вымыли вовремя посуду. Пришлось потом ночью отмывать уже засохшие котлы, чтобы утром было все наготове. Как-то, уже в Белоруссии, на кухню зашли двое молодых, высоких, симпатичных парня. Познакомились. Оказалось, что это бойцы из партизанского отряда. Так Маша познакомилась с Николаем. Девушка так понравилась парню, что он попросил разрешения писать ей письма. И полетели треугольники-письма… Писать всю ночь письмо. Писать, еще не зная, Сумеешь ли послать. И все-таки писать. Писать всю ночь письмо. Писать, не ожидая, Что твой ответ придет. И все-таки писать. А потом Николай написал Маше, что они уходят в тыл врага. Больше писем от него не было… За долгие годы войны, каждый час чувствуя близ своего плеча огненное дыхание смерти, молча проходя мимо свежих бугорков могил с надписями химическим карандашом на белых дощечках, они не утратили в себе прежний мир. Они входили в мертвые, разрушенные города и села, дико зияющие пустотой окон, где обугленные деревья, казалось, молча кричали. Слезы текли по их запыленным лицам, и вкус этих слез был как никогда горек. Но души, людские души, все еще были живы. В Польше Маша кормила пленных. Она понимала, что это враги, но сердце все равно обливалось жалостью. Однажды один из пленных немцев подошел к ней и протянул кольцо: «Это вам, фрау, за доброту». Этот же человек и предупредил, что трофейные продукты могут быть отравлены. Теперь Маша была очень осторожна, да и суп с червями еще помнился. И вот май 1945 года, Чехословакия. Победа! Творилось что-то невообразимое: стрельба, смех, слезы, песни, плач. Был торжественный обед. Маша и ее подруга Анна получили благодарность от командования за свой труд и медали «За освобождение Праги», а бойцы подняли их на руки и так, на руках, и доставили на кухню. Потом был путь домой. И опять и слезы, и радость от встречи с близкими. Маша прошла сквозь горнило войны, но она выстояла, вернулась домой, чтобы любить, растить детей, радоваться жизни. Война в памяти моей прабабушки всплывала самым страшным и горестным воспоминанием. Должно быть, поэтому она не любила вспоминать военные годы и мы, ее дети, внуки и правнуки не так много знаем о том периоде ее жизни. Но была память о стойкости, мужестве, дружбе, доброте, любви, а медали и орден Великой Отечественной войны II степени – доказательство этого.